И тут выясняется, что в сообществах у этой бабы реклама мебели в Перми! Потрясающе просто. Она ещё и из Перми. Не удивлюсь совсем этому факту. Скорее впаду ещё в большее отчаяние. Хотя, казалось, бы куда уж больше-то?
Как жить, если вокруг одни лгуны? Если я изначально не хотел говорить, откуда я, я и писал так, что не хочу говорить откуда. А тут...
Впрочем, всё без разницы. Большего отупения и ужаса, чем я получаю всё время, я вряд ли получу ещё. Казалось бы, такая доза радиации должна была бы выработать иммунитет и устойчивость к окружению, но почему-то нет иммунитета. Как и правды. Нет и не будет.
Интересно, ещё тридцать лет отчаяния я выдержу как-то? И сколько это будет продолжаться?
Если я правильно поняла всё мутку этого сраного места, то там есть какой-то хер, от которого тащатся все бабы (а баб до фига!) и он с ними переписывается, интригует, сука! Я не знаю, кто это, но подозреваю, что сисадмин. Ну и хуй на него, этого петуха! И если ты не облизал его яйца (или чего он там добивается? я не понимаю), то тебе объявлена война (?). Быть такого не может! Ну, никто в наше время не будет страдать этой хернёй? Что вообще происходит-то? И если я кому-то перебежал дорогу, то меня начинают всяко донимать эти БАБЫ! Господи, как я ненавижу баб! Любая пизда, возомнившая себя пупом мира, решает, что всё должно принадлежать ей. Забирай, сука, и желательно захлебнись счастьем. Мне не надо. Общественное тем более не надо!
Да если не твоё, тут хоть задолбись об стену, ничо не выйдет. А если выйдет, то всё равно ты заплатишь потом за это в двойной цене. Неужели это не понятно?
Хер с тобой, петух. Отрезать бы тебе твои яйца и стал бы ты кем? Правильно! Евнухом. Или на худой конец, геем.
И как я могла вляпаться во всё это? Руки опускаются. А всё ведь так нормально начиналось. Я только расписалась. Хотя, в Интернете полно других мест. Может, найдётся и для меня, и без петухов, желательно!
Я как-то выбрасывал это на фб. И удалял. Пусть будет здесь.
Писательские рабы
..- Наверное, его лучше казнить, - не решаясь поднять глаза от экрана монитора, слегка дрогнувшим голосом сказал Джон.
- Думаешь? – Джорж смотрел на его профиль и думал о чём-то своём. О запретном.
Иногда в своих мечтаниях он представлял, как Джон – молодой голубоглазый и светловолосый парень – делает ему минет. Череда разных картинок на эту многообещающую тему мелькала перед взором Джоржа, умудренного сединами и житейским том числе опытом.
С этим он ничего не мог поделать. Неизбежно, когда парень приносил ему свежую рукопись его – Джоржа Мартина – нового романа, мастистый писатель думал о чём угодно, но не о написанном романе. О романе другого плана.
Он встречал Джона на пороге своего дома, здоровался с ним за руку и просил пройти с ним в кабинет, где они запирались на несколько часов, которые оказывались для Джоржа самыми значительными за весь день, а иногда и неделю.
Кабинет выходил окнами на садик писателя, через них лился солнечный свет, и частицы пыли с книг, которых было много на полках книжных шкафов, медленно парили в воздухе.
Джорж всегда садился лицом к окну, не за свой дубовый письменный стол, а на кожаный диванчик напротив него, позволяя Джону занять своё место в глубоком стуле - за столом.
Джон неловко плюхался в кресло и доставал из потрёпанной матерчатой сумки, которую он носил через плечо, кучу исписанных мелким неразборчивым почерком листов и ноутбук. Просто иногда ноутбуки ломались, поэтому молодой человек предпочитал записывать что-то по-старинке - на бумагу. И Джорж ценил именно эту привычку молодого писателя.
Когда Мартин понял, что его зрения ему уже с трудом хватает на то, чтобы просидеть пару часов за экраном компьютера, он позвонил своему агенту и попросил найти ему раба. Писательского. Такого, которому хватит зрения, сил, мозгов и полёта фантазии для того, чтобы воплотить в жизнь все задумки известного автора, так некстати постаревшего и не дописавшего своё главное произведение.
Агент перезвонил ему через пару дней и предложил на выбор нескольких молодых, начинающих и неопытных. Тогда Джорж спросил своего агента, кого именно бы посоветовал он ему. Агент долго сомневался, предлагая Джоржу выбрать самому. В итоге сложного разговора по душам было назначено собеседование: на следующий день в два часа дня в дверь дома Мартина позвонил Джон. Он нервно заикался, выговаривая Джоржу, как рад он такому шансу, и как хотел бы работать с великим автором.
Мартину это было всё равно, его мучила головная боль и галлюцинации. Пропуская Джона мимо себя в дом, он заметил, как за ним следом в дом прошмыгнул какой-то мальчишка: грязный и лохматый!
- Эй, дяденька, ты чего творишь! – заверещал он девичьим голосом, когда Джорж попытался поймать его за локоть.
- Арья?! – потрясённо выдохнул Мартин и выпустил её руку. Девочка только вытерла ладонью свой сопливый нос и убежала в кабинет вслед за Джоном.
Мартин трясущимися руками закрыл входную дверь, и опрометью, на которую был ещё способен, кинулся в кабинет.
Девочки там не было, а Джон неуверенно топтался возле кожаного дивана, нетерпеливо дожидаясь Мартина.
- Садитесь, - Джорж прошёл мимо парня и хотел присесть за стол – в своё любимый глубокий стул – на его спинке сзади были вырезаны два меча, скрещённые эфесами.
- Простите! – резким почти грубым голосом заговорил высокий сероглазый и темноволосый человек, который непонятно откуда уселся на стул Мартина. Он смерил высокомерным холодным взглядом Джоржа так, что по спине писателя пробежал холодок, а кожа на руках покрылась мурашками.
- Нед! – воскликнул Мартин фальцетом и сам испугался звука своего голоса: он не знал, что его баритон может звучать как фальцет.
Человек за столом лишь кивнул ему головой и жестом указал в сторону Джона. Парень сидел на диванчике, замерев и затаив дыхание, и наблюдая за Мартином, боялся даже моргнуть. Когда Джорж посмотрел на него, весь его вид сам собой говорил, кричал, вопил о страхе, который переживал в данный момент Джон.
Не до конца понимая, что с ним происходит, Джорж почувствовал возбуждение от одного этого вида. Сердце забилось быстрее, кровь побежала по венам, а в голове появились странные картины на сексуальную тему…
..- Да, пусть Нед умрёт, - вновь заговорил Джон, глядя на экран ноутбука.
- Даже не думай! – из-за стула, в котором сидел Джон, вышел Старк собственной персоной и строго посмотрел на Мартина. – Кто лучше, чем я сделает с тобой вот это!
Он подошёл к Джоржу и опустился возле него на колени, одной рукой касаясь промежности Мартина. Тот молниеносным движением поймал его руку и оттолкнул её в сторону. Старк сузил серые холодные глаза и в гневе резко поднялся с колен, а затем растаял в воздухе.
- Если Неда убьет Джоффри, то Кейтелин захочет отомстить, - продолжал Джон, не замечая в кабинете никого кроме Джоржа, вразвалочку сидящего на диванчике.
- Джон, - позвал Мартин парня таким тревожным и умоляющим голосом, что тот забыл про ноутбук и удивленно посмотрел на старика. – Иди ко мне!
...- Я сделаю так, что ты не умрёшь, Джон, - сбивающимся от накатывающей волны чувств, шептал Мартин, когда парень, сидя перед ним на корточках, запускал свою тёплую ладонь в расстегнутые брюки Джоржа.
- Я - всего лишь раб, - в ответ Джон лишь грустно улыбался, понимая, что вынужден выполнять все желания своего хозяина, если хочет быть писателем.
Как жить, если вокруг одни лгуны? Если я изначально не хотел говорить, откуда я, я и писал так, что не хочу говорить откуда. А тут...
Впрочем, всё без разницы. Большего отупения и ужаса, чем я получаю всё время, я вряд ли получу ещё. Казалось бы, такая доза радиации должна была бы выработать иммунитет и устойчивость к окружению, но почему-то нет иммунитета. Как и правды. Нет и не будет.
Интересно, ещё тридцать лет отчаяния я выдержу как-то? И сколько это будет продолжаться?
Если я правильно поняла всё мутку этого сраного места, то там есть какой-то хер, от которого тащатся все бабы (а баб до фига!) и он с ними переписывается, интригует, сука! Я не знаю, кто это, но подозреваю, что сисадмин. Ну и хуй на него, этого петуха! И если ты не облизал его яйца (или чего он там добивается? я не понимаю), то тебе объявлена война (?). Быть такого не может! Ну, никто в наше время не будет страдать этой хернёй? Что вообще происходит-то? И если я кому-то перебежал дорогу, то меня начинают всяко донимать эти БАБЫ! Господи, как я ненавижу баб! Любая пизда, возомнившая себя пупом мира, решает, что всё должно принадлежать ей. Забирай, сука, и желательно захлебнись счастьем. Мне не надо. Общественное тем более не надо!
Да если не твоё, тут хоть задолбись об стену, ничо не выйдет. А если выйдет, то всё равно ты заплатишь потом за это в двойной цене. Неужели это не понятно?
Хер с тобой, петух. Отрезать бы тебе твои яйца и стал бы ты кем? Правильно! Евнухом. Или на худой конец, геем.
И как я могла вляпаться во всё это? Руки опускаются. А всё ведь так нормально начиналось. Я только расписалась. Хотя, в Интернете полно других мест. Может, найдётся и для меня, и без петухов, желательно!
Я как-то выбрасывал это на фб. И удалял. Пусть будет здесь.
Писательские рабы
..- Наверное, его лучше казнить, - не решаясь поднять глаза от экрана монитора, слегка дрогнувшим голосом сказал Джон.
- Думаешь? – Джорж смотрел на его профиль и думал о чём-то своём. О запретном.
Иногда в своих мечтаниях он представлял, как Джон – молодой голубоглазый и светловолосый парень – делает ему минет. Череда разных картинок на эту многообещающую тему мелькала перед взором Джоржа, умудренного сединами и житейским том числе опытом.
С этим он ничего не мог поделать. Неизбежно, когда парень приносил ему свежую рукопись его – Джоржа Мартина – нового романа, мастистый писатель думал о чём угодно, но не о написанном романе. О романе другого плана.
Он встречал Джона на пороге своего дома, здоровался с ним за руку и просил пройти с ним в кабинет, где они запирались на несколько часов, которые оказывались для Джоржа самыми значительными за весь день, а иногда и неделю.
Кабинет выходил окнами на садик писателя, через них лился солнечный свет, и частицы пыли с книг, которых было много на полках книжных шкафов, медленно парили в воздухе.
Джорж всегда садился лицом к окну, не за свой дубовый письменный стол, а на кожаный диванчик напротив него, позволяя Джону занять своё место в глубоком стуле - за столом.
Джон неловко плюхался в кресло и доставал из потрёпанной матерчатой сумки, которую он носил через плечо, кучу исписанных мелким неразборчивым почерком листов и ноутбук. Просто иногда ноутбуки ломались, поэтому молодой человек предпочитал записывать что-то по-старинке - на бумагу. И Джорж ценил именно эту привычку молодого писателя.
Когда Мартин понял, что его зрения ему уже с трудом хватает на то, чтобы просидеть пару часов за экраном компьютера, он позвонил своему агенту и попросил найти ему раба. Писательского. Такого, которому хватит зрения, сил, мозгов и полёта фантазии для того, чтобы воплотить в жизнь все задумки известного автора, так некстати постаревшего и не дописавшего своё главное произведение.
Агент перезвонил ему через пару дней и предложил на выбор нескольких молодых, начинающих и неопытных. Тогда Джорж спросил своего агента, кого именно бы посоветовал он ему. Агент долго сомневался, предлагая Джоржу выбрать самому. В итоге сложного разговора по душам было назначено собеседование: на следующий день в два часа дня в дверь дома Мартина позвонил Джон. Он нервно заикался, выговаривая Джоржу, как рад он такому шансу, и как хотел бы работать с великим автором.
Мартину это было всё равно, его мучила головная боль и галлюцинации. Пропуская Джона мимо себя в дом, он заметил, как за ним следом в дом прошмыгнул какой-то мальчишка: грязный и лохматый!
- Эй, дяденька, ты чего творишь! – заверещал он девичьим голосом, когда Джорж попытался поймать его за локоть.
- Арья?! – потрясённо выдохнул Мартин и выпустил её руку. Девочка только вытерла ладонью свой сопливый нос и убежала в кабинет вслед за Джоном.
Мартин трясущимися руками закрыл входную дверь, и опрометью, на которую был ещё способен, кинулся в кабинет.
Девочки там не было, а Джон неуверенно топтался возле кожаного дивана, нетерпеливо дожидаясь Мартина.
- Садитесь, - Джорж прошёл мимо парня и хотел присесть за стол – в своё любимый глубокий стул – на его спинке сзади были вырезаны два меча, скрещённые эфесами.
- Простите! – резким почти грубым голосом заговорил высокий сероглазый и темноволосый человек, который непонятно откуда уселся на стул Мартина. Он смерил высокомерным холодным взглядом Джоржа так, что по спине писателя пробежал холодок, а кожа на руках покрылась мурашками.
- Нед! – воскликнул Мартин фальцетом и сам испугался звука своего голоса: он не знал, что его баритон может звучать как фальцет.
Человек за столом лишь кивнул ему головой и жестом указал в сторону Джона. Парень сидел на диванчике, замерев и затаив дыхание, и наблюдая за Мартином, боялся даже моргнуть. Когда Джорж посмотрел на него, весь его вид сам собой говорил, кричал, вопил о страхе, который переживал в данный момент Джон.
Не до конца понимая, что с ним происходит, Джорж почувствовал возбуждение от одного этого вида. Сердце забилось быстрее, кровь побежала по венам, а в голове появились странные картины на сексуальную тему…
..- Да, пусть Нед умрёт, - вновь заговорил Джон, глядя на экран ноутбука.
- Даже не думай! – из-за стула, в котором сидел Джон, вышел Старк собственной персоной и строго посмотрел на Мартина. – Кто лучше, чем я сделает с тобой вот это!
Он подошёл к Джоржу и опустился возле него на колени, одной рукой касаясь промежности Мартина. Тот молниеносным движением поймал его руку и оттолкнул её в сторону. Старк сузил серые холодные глаза и в гневе резко поднялся с колен, а затем растаял в воздухе.
- Если Неда убьет Джоффри, то Кейтелин захочет отомстить, - продолжал Джон, не замечая в кабинете никого кроме Джоржа, вразвалочку сидящего на диванчике.
- Джон, - позвал Мартин парня таким тревожным и умоляющим голосом, что тот забыл про ноутбук и удивленно посмотрел на старика. – Иди ко мне!
...- Я сделаю так, что ты не умрёшь, Джон, - сбивающимся от накатывающей волны чувств, шептал Мартин, когда парень, сидя перед ним на корточках, запускал свою тёплую ладонь в расстегнутые брюки Джоржа.
- Я - всего лишь раб, - в ответ Джон лишь грустно улыбался, понимая, что вынужден выполнять все желания своего хозяина, если хочет быть писателем.